Открытия Дмитрия Николаевича СадовниковаСтраница 3
Абрама Новопольцева справедливо называют наследником древней скоморошьей традиции, которая дает о себе знать и у других мастеров русского фольклора — М. Д. Кривополеновой, А. К. Барышниковой. Есть в нем что-то от потешника-молодца, требующего за сказку рюмочку винца. Был он, конечно, и человеком своего времени — середины XIX века, так что эпоха не могла не отразиться в его сказках (об этом писала Э. В. Померанцева), но именно скоморошья традиция придает новопольцевским сказкам яркую индивидуальность, тем они и ценны.
Выходившие до Садовникова сборники сказок представляли общерусскую традицию в целом. Как было уже сказано, садовниковский сборник впервые показал один из регионов русской сказочной традиции — Среднего Поволжья. Материалы Садовникова заставляют задуматься над несколькими вопросами. Прежде всего, это вопрос о том, насколько «совпадают» традиции общерусская и поволжская. Издатель садовниковского собрания Л. Н. Майков заметил в предисловии, что «огромное большинство помещенных в нем рассказов по содержанию своему не имеют местного характера; таким образом, заглавие указывает только на ту область, в пределах которой записаны эти сказки и предания». Это, конечно, так: есть фольклор русского народа, и то, что рассказывают в Поволжье, — его органическая часть, и на первый взгляд, из общерусской традиции материалы Садовникова не «выпадают».
Но это лишь на первый взгляд. При всей общности русских сказок, есть в них и региональные особенности. Естественно было бы искать их в реалиях быта и природы, в диалектных словечках. Но особенности эти — и в предпочтении тех или иных сюжетов, создании региональных версий известных сюжетов. Опытный сказковед заметит, например, сколь необычна версия известного в мировом фольклоре сюжета «Сиди-Нуман» — о муже, превращенном женою-колдуньей в собаку, — отражена в сказке, рассказанной дворником Алексеем (№ 24). Некоторые оригинальные композиции сказочных сюжетов у Новопольцева, выделяющиеся на общерусском сказочном фоне, не так уж и оригинальны: они хорошо знакомы другим народам Поволжья и чуть более далеким соседям — казахам, например (сказка о Фоме Богатом). В общерусских сюжетах обнаруживаются региональные, волжские особенности.
Сборник А. Н. Афанасьева кажется необычайно полным: более пятисот пятидесяти сказок, ставших нашей классикой, — прекрасно рассказанные, они относятся к наиболее распространенным в России версиям. Но абсолютно полного сборника нет и быть не может. Книга Садовникова во многом дополняет представленный Афанасьевым русский сказочный фонд. Мало того, некоторые сказки, записанные Садовниковым, уникальны в русской сказочной традиции: ни до Садовникова, ни после него сказки эти не встретились нашим фольклористам. Сама по себе уникальность еще ни о чем ровным счетом не говорит. Если сказка известна в единственном варианте — значит, на нее нет «спроса». Тут дело обстоит несколько иначе: у Садовникова есть сказки, хорошо известные другим народам, но не встречавшиеся у русских. Такова сказка о чернобыльнике (№ 47) — знакомая хорошо украинцам, но не попадавшаяся у русских. Или сказка о подмененной невесте (№ 66) — необычайно популярная в Европе, но у восточных славян известная в единственной записи Садовникова. Сказка о том, что деньги — зло (№ 89), всюду известна в Европе, записывалась на Украине, есть пять ее русских вариантов, и самый первый появился в сборнике Садовникова. Словом, в собрании Садовникова немало «своего», заставляющего задуматься над сложными путями распространения сказочных сюжетов.
Оригинальность садовниковского собрания и в том, что оно представляет не только сказки, но и весь круг народной прозы, куда входят рассказы о достоверном (с народной точки зрения): легенды, предания, мифологические рассказы — былички. Как известно, А. Н. Афанасьев выделил легенды в особый сборник. Но таких особых сборников быличек и преданий в XIX веке не было. Почти нет «народной прозы» и в «Народных русских сказках» Афанасьева — по понятной причине: это не сказки. Садовников не отделяет предания и былички от сказок, но отлично сознает их особый статус — так они и печатаются в сборнике. Это материал высокой ценности, и многие рассказы из собрания Садовникова уникальны. Былички о мертвецах и нечистой силе, о леших и водяных, предания о кладах и «фармазонских» деньгах многое дают для понимания народного миросозерцания, того, что называют суевериями.
Что же касается большинства преданий, то они, будучи связаны с историей Поволжья, в первую очередь определяют региональную неповторимость собранных Садовниковым фольклорных материалов. Если о Разине рассказывали не только на Волге, то другие, менее знаменитые разбойники и богатыри (как великан-бурлак Никитушка Ломов) стали героями местного значения. Внимательный читатель заметит, как «фольклоризуются» реальные люди, становясь богатырями, ужасными злодеями, колдунами. Так стал чародеем и сказочным разбойником герой Крестьянской войны Степан Разин. И Д. Н. Садовников был одним из первых, кто стал систематически собирать предания и былички, отдав им много места в своем сборнике.
Другое по теме:
Музейная сеть Астраханской области
Совокупность музеев, существующих на определённой территории, а также одного типа, профиля, ведомственной принадлежности, называют музейной сетью. В Астраханской области она довольно развита. В неё в ...
Подземные
воды
Подземные воды подразделяются на грунтовые и межпластовые. Грунтовые воды приурочены к первому от поверхности водоносному горизонту, расположенному на первом водоупорном слое и не перекрытому водонеп ...
Национальный костюм
Мужская одежда крымчаков, по описанию начала текущего столетия, состояла из "синего архалука, стянутого широким поясом с серебряными украшениями, независимо от небольшого кинжала или медной черн ...